Сбрасывать ли историю языка с корабля современности?

Автор сегодняшнего поста – Светлана Семёновна Аксёнова, доцент кафедры русского языка и общего языкознания. Ваши комментарии и вопросы мы ей обязательно передадим.

В начале XX в. выдающийся швейцарский ученый Фердинанд де Соссюр изменил вектор лингвистических исследований: от исторического (диахронического) изучения языка к «надысторическому» (синхроническому). На своих знаменитых лекциях он заявил о назревшей необходимости синхронического изучения языка: лингвистика слишком большое место уделяла истории языков, теперь ей предстоит вернуться к статической точке зрения, чтобы понять, как устроен язык, как он функционирует. Поскольку язык – это система отношений, изучить эти отношения можно только при «надвременном», неисторическом взгляде на язык. Несущественно, как возникла эта система, какой исторический путь во времени прошла она и ее элементы.

Выдвигая в центр лингвистики синхронический аспект изучения языка, Ф. де Соссюр мотивировал это коммуникативными интересами говорящего (слушающего) носителя языка: «Первое, что поражает, когда изучаешь факты языка, это то, что для говорящего субъекта их последовательность во времени не существует: он перед лицом состояния». Так ли это?

Для того чтобы исследовать состояние системы языка в определенный момент времени, лингвист в самом деле может исключить временной фактор, определяя систему синхронических значимостей в языке. Однако сплошь и рядом он натыкается на настоящие проблемы. Почему у глаголов прошедшего времени в русском языке формально не выражена категория лица, указывающая на то, кто − говорящий или слушающий − совершает действие, обозначенное глаголом? Почему существительное путь имеет особое склонение? Как объяснить супплетивизм склонения местоимений он − его, ему, она – её, ей? Почему в именительном падеже множественного числа существительные мужского рода имеют вариантные окончания: столы – директора? и т.д.

В действительности во многих подобных фактах языка напоминает о себе его историческое прошлое или назревающее будущее. История языка обнаруживает себя в отклонениях от существующей нормы, в исключениях из правил, в различных речевых аномалиях и др.

Так, непоследовательность глагола в выражении категории лица связана с отражением в современном русском языке диахронических процессов. В древнерусском языке категорию лица выражали все формы времени − настоящее, будущее и прошедшее. Прошедшее время реализовалось в четырех формах – в аористе, имперфекте, перфекте и плюсквамперфекте.

У аориста и имперфекта – простых форм прошедшего времени – значение лица оформлялось при помощи личных окончаний и суффиксов, а у перфекта и плюсквамперфекта – сложных форм – посредством спряжения глагольной связки быть (есмь, еси, бяхъ и т.д.).

	аорист	имперфект	перфект	плюсквамперфект
1 л.	знахъ	знаахъ	есмь зналъ, -а, -о	бяхъ зналъ, -а, -о
2 л.	зна	знааше	еси зналъ, -а, -о	бяше зналъ, -а, -о
3 л.	зна	знаашетъ	есть зналъ, -а, -о	бяшеть зналъ, -а, -о

Аорист, имперфект, плюсквамперфект утратились, а перфект сохранился в современном русском языке, но без глагольной связки, которая указывала когда-то на лицо. Время изменило систему прошедшего времени.

Что касается существительного путь, то оно в современном русском языке продолжает склоняться по-древнерусски, так, как много веков назад. В прошлом оно относилось, как и многие другие подобные существительные (пень, голубь, лось, гость и др.), к тому же склонению, что и существительные женского рода степь, ночь, память и др. Существительные женского рода составили в современном русском языке 3-е склонение, а существительные мужского рода стали склоняться, как существительное конь (1-е склонение). И только существительное путь не отказалось от своего склонения.

Случаев, когда при объяснении синхронических фактов языка у лингвистов появляется потребность углубиться в историю, множество. Конец XX в. ознаменовался тем, что языковеды при описании современных лингвистических явлений стали активно привлекать диахронические сведения, способные пролить свет на природу языка. Кроме того, исторические факты в сопоставлении с синхронными позволяют сделать некоторые выводы о соотношении языковых изменений с сознанием носителей.