Язык как способ освоения внеязыковой реальности

Передача информации от отправителя к адресату, как известно, может осуществляться разными способами: прощаясь или здороваясь, мы машем знакомому и улыбаемся ему при встрече; дрессировщик использует щелчок пальцами как знак для животного; игрок «Барселоны» перед выходом на поле надевает форму сине-гранатового цвета прежде всего для того, чтобы судья мог отличить его от игрока «Севильи» в форме белого цвета. В современном мире существует огромное количество искусственных знаковых систем – от системы дорожных знаков до языков программирования.

Однако основным инструментом коммуникации между людьми продолжают оставаться естественные языки со всеми их исключениями и лакунами. Эти языки в общем случае так же эффективно обслуживают тех, кто существует в современной реальности, как их предшественников несколько веков назад.

Если не углубляться в подробности, это происходит потому, что, во-первых, человеческий язык универсален, то есть может быть использован практически в любой сфере деятельности человека, а во-вторых – он способен меняться и не утрачивать при этом своих конститутивных свойств.

Некоторые языковые подсистемы как будто специально ждут появления новых фрагментов во внеязыковой действительности, чтобы предложить средства для их описания и освоения. Речь здесь идет прежде всего о лексическом уровне языка, который, к примеру, предлагает нам обширный репертуар единиц, обозначающих различные объекты, явления, признаки, действия и процессы в такой относительно новой для человечества сфере, как интернет.

Чаще всего эти средства появляются в языке путем так называемой семантической деривации – развития новых лексико-семантических вариантов на базе уже существующих: так, первое значение английского chat ‘разговор, беседа’ стало производным для нового ‘место (сайт) в сети, предназначенное для разговоров’; семантическая структура слова site также пополнилась производным значением (‘место (на физической поверхности)’ → ‘точка в сети, сетевой узел’).

Нейтральные названия сетевых объектов русский язык чаще всего заимствует из английского или получает их в результате семантического калькирования: новое значение русского слова страница появилось, конечно, под влиянием семантической истории английского page (‘одна сторона бумажного листа’ →‘раздел сайта’).

Наименования действий пользователей в сети, при несомненном влиянии соответствующего лексико-семантического поля английского языка, все же образуются относительно самостоятельно. Русское качать (и производные приставочные глаголы закачать, выкачать) демонстрирует типичный перенос наименования из сферы физических действий в сферу действий «цифровых»: ‘извлекать откуда-л.’ → ‘копировать данные из сети’. Отдельно следует сказать о слове скачать: его «физическое» значение («выкачивая, удалить откуда-л. что-л. жидкое, поверхностный слой жидкости и т. д.» – см. Словарь русского языка / Под ред. А.П.Евгеньевой. – 4-е изд., стереотип. – М., 1999) настолько неактуально для современных носителей русского языка, что, по-видимому, в словарях в качестве первого следует толковать именно «сетевое» значение.

Любопытно отметить, что на такого рода материале возможно сделать некоторые выводы о том, как носитель языка концептуализирует, осмысляет абстрактные сущности. Интернет в этом отношении многолик. В частности, он может представляться носителю языка в качестве некоторой пространственно ограниченной емкости, резервуара для хранения данных, которые можно загрузить в интернет, скачать из него, залить их новую версию и пр. С другой стороны, интернет может осмысляться как некоторая плоская поверхность: об этом свидетельствуют употребления вроде выложить. Кроме того, иногда мы представляем себе интернет как некоторое безграничное пространство (выйти в интернет), а иногда, напротив, как помещение, в которое мы попадаем из этого пространства (зайти в интернет).

Естественный язык, как мы видим, может успешно приспосабливаться к иногда радикально меняющейся внеязыковой действительности и в некоторых случаях как будто предвидит эти изменения. Именно по причине такой гибкости он, во-первых, адекватно обслуживает носителя, а во-вторых, отражает изменения в сознании этого носителя на протяжении уже достаточно длительного времени.